#ДеньВоинскойСлавы
#ПетрПервый
#ИсторияОтечества

«Полтавская баталия: тактические хитрости»

10 июля отмечается День воинской славы России — День победы русской армии над шведами в Полтавском сражении.
Сама Полтавская битва, решающее сражение Северной войны, произошла 27 июня (8 июля) 1709 года. Значение битвы было огромным. Шведская армия под командованием короля Карла XII потерпела решительное поражение и была пленена. Сам шведский король еле успел сбежать. Военное могущество Шведской империи на суше было подорвано. В войне произошел коренной перелом. Россия перешла в стратегическое наступление и заняла Прибалтику. Благодаря этой победе сильно вырос международный престиж России. Саксония и Дания вновь выступили против Швеции в союзе с Россией.
Ранним утром 27 июня 1709 г. две армии приготовились к решающей схватке. Два монарха отдавали распоряжения, произносили ободряющие слова.
Карл XII, раненный неделей ранее мушкетной пулей в ногу, лежал с лихорадкой на носилках. Хотя он не мог руководить войсками в предстоящем сражении лично, он был абсолютно уверен в победе и радовался, что русские наконец снова осмелились на большую битву. Передав непосредственное командование фельдмаршалу К. Г. Рёншильду (полководцу хорошему, но порой слишком осторожному), шведский король наблюдал за полем боя с соседнего пригорка: его пехота уже выстроилась в две линии напротив русских позиций, а кавалерия готовилась в нужный момент атаковать неприятеля и отрезать ему путь к отступлению. План был прост: решительным натиском (как всегда) прорвать ряды «московитов», разбить их укреплённый лагерь, а затем — сбросить их в реку Ворсклу. Казалось, даже вражеские редуты едва ли доставят много хлопот, ведь эта жалкая фортификация — ничто перед мастерством и храбростью! Наконец, Карл XII сказал: «Ради всего святого, вперёд!». Битва началась.
Пётр I, напротив, был в тот день деятелен и полон энергии — пробил час истины, час реванша, которого он так ждал! Хотя Александр Пушкин и жил много позднее и, конечно, не видел царя под Полтавой, сумел отразить его настроение в строках: «Выходит Пётр. Его глаза / Сияют. Лик его ужасен. / Движенья быстры. Он прекрасен. / Он весь, как божия гроза». Монарх учёл все слабости шведов, выучил горькие уроки поражений прошлого. Во-первых, Пётр знал, что шведы делают ставку на мобильность и не позаботились об артиллерии — у Карла было всего 4 пушки для этого боя; а у Петра — 73. Во-вторых, шведов попросту меньше — 8 200 пехотинцев и 10 800 кавалеристов против 26 500 русских пехотинцев под началом фельдмаршала Шереметева и 14 800 кавалеристов под командой князя Меншикова и генерала Боура. Наконец, Пётр подготовил прекрасные оборонительные позиции между лесом у деревни Яковцы и селом Малые Будища: 6 полноценных редутов и 4 недостроенных, но тоже ощетинившихся оружием, стояли на пути.
Лишь ореол непобедимости шведов, пусть и несколько потускневший после сражения при Лесной, беспокоил русскую армию — всё-таки слава войска Карла XII была и огромна, и заслуженна. Самая качественная европейская армия стояла перед ними. Пётр, одетый в зелёный камзол полковника с золочёными пуговицами и красными галунами, воодушевил солдат и офицеров речью: «Воины! Се пришёл час, который решить должен судьбу отечества, и вы не должны помышлять, что сражаетесь за Петра, но за государство, Петру врученное, за род свой, за отечество, за православную нашу веру и церковь. Не должны вас также смущать слава неприятеля, яко непобедимого, которую ложну быть сами победами своими над ним неоднократно доказали. Имейте в сражении пред очами вашими правду и Бога».
Примечание: Перед Полтавской битвой Пётр I отправил Карлу XII письмо с предложением в духе рыцарской эпохи: выйти на бой, один монарх против другого. Карл, конечно, это предложение не принял. Даже если он и хотел померяться силами с Петром (а это вряд ли), то не мог биться из-за раны.
Всё кончилось за несколько часов. Большая часть русской пехоты и артиллерии оставалась в укреплённом лагере — выжидая, пока швед завязнет в борьбе за редуты. Рёншильд попался в эту ловушку, другого пути к лагерю Петра у него не было. Шведские кавалеристы схлестнулись с драгунами Меншикова, в это время пехоту атаковали казаки. Отбиваясь, шведы начали продвигаться к редутам и ретраншементам. Наверное, Карл бы сразу понял, что сражение уже пошло не по плану, если бы густой пороховой дым не скрыл от его глаз самое главное: шведы начали нести серьёзные потери. Русские пушки долбили картечью беспощадно. В стройных рядах пехоты Карла зазияли бреши.
К 8 часам утра редуты так и не были взяты, занять удалось только два из них. Шведов, пробившихся под огнём между вражескими укреплениями к лагерю, обстреливали теперь уже из этого самого лагеря. Тем временем русские полки выстраивались для атаки. К такому шведы не привыкли — они чаще видели своего противника в обороне, чаще наступали сами! И не изменили себе и в этот раз. Рёншильд решил атаковать.
Около 9 часов утра правый фланг шведской пехоты под началом Левенгаупта бросился на свою погибель — под пули и ядра. Когда противоборствующие стороны сошлись в штыки, шведы сумели потеснить Новгородский полк. Пётр поддержал «новгородцев» — повёл в атаку батальон Преображенского полка. Пули неприятеля едва не убили царя — одна пробила его седло, другая — шляпу. Не раз в ходе сражения на волосок от смерти оказывался и Меншиков, под которым ранило трёх лошадей. Но за полчаса горячего кровавого боя шведская пехота так и не смогла прорвать плотный строй войск Шереметева. После этого русские полки и кавалерия начали давить на врага. Ни разу не терпевший поражений Карл видел, как дрогнули его воины. Сначала на левом фланге, а затем и в центре шведы побежали. Как написал вскоре один из участников сражения: «При сём и сие ведати надлежит, что из нашей пехоты токмо одна линия, в которой с 10000 обреталось, с неприятелем в бою была, а другая до того не дошла, ибо неприятели, будучи от нашей в первой линии опровергнуты, побежали и тако побиты».
К 11 часам утра русская армия полностью разгромила шведскую. Кавалерия Карла с огромными потерями и усилиями прикрывала отход остатков пехоты и самого короля — ему и его свите (в которой погибло несколько сотен человек) пришлось спешно ретироваться. Рёншильд попал в плен и ещё не раз сокрушался: «Одна ошибка может перечеркнуть все предыдущие заслуги». Карл после долгих мытарств нашёл спасение в Османской империи, где его продержали (фактически как интернированного) несколько лет. Его армия перестала представлять для России угрозу: потери составили 6900 убитыми и ранеными и 2800 пленными (а вскоре после боя в плен попало ещё до 17 тыс.). Недолго оставалось и Шведской империи. Русская армия, которая потеряла лишь 1245 убитыми и 3290 ранеными, торжествовала.
Не зря русский царь видел в этой победе «начало нашего спасения и благополучия». Полтавская баталия доказала пользу его реформ и сделала Россию великой державой. Российская империя родилась там — на поле боя, за 12 лет до окончания Северной войны и её формального провозглашения. С триумфом Пётр I возвращался в Москву, демонстрируя подданным огромные колонны пленных шведов и вражеские знамёна. На всю Европу прогремели его слова: «В свете неслыханная виктория!».
Ликвидация наиболее боеспособного ядра шведской армии имела стратегические последствия. Стратегическая инициатива в войне полностью перешла к русской армии. Шведская армия теперь оборонялась, опираясь на крепости, а русские наступали. Россия получила возможность одержать вверх на Прибалтийском театре. Бывшие союзники России по Северному союзу вновь выступили против Швеции. На встрече с саксонским курфюрстом Августом II в Торуни был вновь заключен военный союз Саксонии и Речи Посполитой с Россией. Датский король также вновь выступил против Швеции.
В Европе высоко оценили искусство русской армии в битве под Полтавой. Русское военное искусство было признано как передовое, новаторское. Знаменитый австрийский полководец Мориц Саксонский писал: «Вот таким образом благодаря искусным мерам можно заставить счастье склониться в свою сторону». Крупный французский военный теоретик первой половины XVIII века Роконкур советовал учиться на полководческом искусстве царя Петра I. О Полтавском сражении он писал следующее: «Столь решительная победа над наилучше дисциплинированными европейскими войсками не была ли известным предзнаменованием того, что со временем сделают русские… Действительно следует отметить этим сражением новую тактическую и фортификационную комбинацию, которая была бы реальным прогрессом для той и другой. Этим именно способом, до тех пор не употреблявшимся, хотя одинаково удобным для наступления и обороны, должна была быть уничтожена вся армия авантюриста Карла ХII».
…И я, читая про Петра,
Листая книги о Полтаве,
Не сплю, бывает, до утра,
И размышляю и о славе,
И исторической судьбе
Таких фигур, как Пётр Великий,
О судьбах ярких и безликих,
О героизме и о нравах,
О всех – и правых, и неправых
Поры иной и наших дней,
И о судьбе моей державы,
И мне становится ясней,
Что надо быть нам всем мудрей,
Честней, достойней и дружней.
Нам надо жить во имя славы
Великой Родины своей…